Мы с девочками в Москве ходили в Дом Высоцкого на Таганке, после чего в голове прочно засела эта песня.
Точнее, засела она там раньше, но именно тогда она отчего-то внезапно наложилась на историю Алисы. Да ещё так...
...вместо эпиграфа.
Вот твой билет, вот твой вагон.
Все в лучшем виде одному тебе дано.
В цветном раю увидеть сон:
Трехвековое непрерывное кино.
Длинно и не всегда осмысленно.Предыстория.
Ноябрь 1981 года. Первые дни ноября - Волдеморт пал, война теоретически (не фактически) окончена, магическая Британия празднует победу. Алиса Лонгботтом не радуется вместе со всеми - она только что похоронила свою лучшую подругу. Не радуется и Фрэнк - какое там? Ордену Феникса победа досталась слишком дорого. Джеймс, Сириус - что вы наделали, мальчишки?! Лили... Алисе не отдали её ребёнка. Хотя, Алиса, конечно, надеялась, что они с Фрэнком вырастят двоих сыновей, и те станут братьями - связанными одним пророчеством, одной судьбой, одной родительской любовью. Альбус Дамблдор забрал малыша Гарри, а Рубеус Хагрид отвёз его на Прайвет Драйв - в тот дом, где мальчика никогда не полюбят. Лонгботтомы - известнейшие британские авроры, никого не желают видеть, не хотят давать интервью и ничего не хотят слышать о всеобщей эйфории вокруг. Алиса на время оставляет сына свекрови и скатывается в полнейшую депрессию едва ли не впервые в жизни - в смерти Лили и Джеймса Поттеров она винит себя. Тогда, правда, менее, чем после. После того, как поняла, что Поттеры могли бы жить, а они с Фрэнком всё равно уже не жили. То существование в палате святого Мунго жизнью явно назвать было нельзя.
Рядом с Алисой помимо мужа тогда остаётся ещё одна её подруга из Ордена - та, которую Алиса ласково звала сестрёнкой, несмотря на то, что девушки не были родными по крови. Марлин МакКиннон. В один из вечеров той последней осени Марлин выходит в сад за яблоками, чтобы испечь пирог для Алисы. Тогда же в тот сад аппарируют Пожиратели Смерти, ещё оставшиеся на свободе - Беллатриса, Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, Барти Крауч младший, Антонин Долохов. В Марлин летит ворох заклятий, включая смертельное. Девушка падает от оглушающего "Ступефая", зелёная вспышка проносится у неё над головой, но Пожиратели решают, что именно Авада достигла своей цели, и заходят в дом, где застают врасплох Лонгботтомов. В надежде выведать у них местоположение своего хозяина обезумевшая Беллатриса Лестрейндж пытает Алису и Фрэнка Круциатусом, тогда как Марлин, ещё живая, не в силах видеть этого, выдаёт себя. Долохов вновь выходит на улицу, но, прежде чем, добить МакКиннон, успевает схлопотать проклятие от неё на себя и весь свой род - неумелое, брошенное в сердцах, и оттого не сработавшее по сути, только привязавшее душу Марлин к этому миру, к тем, кто ещё жил, не давшее ей уйти дальше и навсегда. Долохов, конечно, этого не понял и пытался защититься, как умел - но это уже совсем другая история.
Лонгботтомы же были замучены Пожирателями Смерти до состояния "скорее не жив, чем жив" и следующие сорок с лишним лет провели в одной палате клиники Святого Мунго. Точнее, это Алиса сорок с лишним... Фрэнк умер первым, намного раньше. Час Алисы настал в эту ночь Самайна, и она была готова. Вот только перед смертью увидела сон. Молочно-белый туман, поезда, знакомый с детства запах - родная платформа 9 и 3/4. Вокруг звуки и голоса, но никто из них не видит, не слышит, не узнаёт Алису... она знает - среди них есть те, кто ищет её, но не может до них докричаться. Единственной женщиной, услышавшей Алису там, стала Августа Лонгботтом - женщина, в чьи руки Алиса вложила огонёк, шедший, казалось, из самого сердца. Именно после её исчезновения и появилась рядом другая девочка, в последний момент схватившая за руку. Одинокая, потерянная Марисса Долохова - девочка, которой слишком рано было умирать. А через некоторое время перед ними возникла высокая арка. Арка Смерти, вы ведь понимаете? Марисса остановилась на её пороге, и, обернувшись к Алисе, указала на завесу, закрывающую проход, после чего расплакалась. Молча вложила что-то в руку, и жестом указала: иди. Алиса ушла, а Марисса осталась на самой грани между жизнью и смертью. А когда Алиса ступила за завесу и раскрыла ладонь, то увидела конфетный фантик, на котором было написано: "Исполнив мечту, избавишь ту, что осталась на пороге, и вернешь покой тем, кто его потерял".
Глаза залил яркий свет, и она проснулась в Гриффиндорской гостиной. Так начался конец её истории.
Вот и сбывается, все что пророчится.
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется,
Не умереть, а именно уснуть.
Я думаю, что описывать все разговоры и события игровой ночи бессмысленно - будет путанно и странно, поэтому снова будет письмо. Когда бал закончился, перед тем, как окончательно шагнуть по ту сторону завесы, Алиса просила остающуюся Марлин передать Невиллу несколько слов. Тогда Марлин предложила оставить ему письмо, но Алиса не стала. Самое главное уже было сказано, а письмо... наверное, оно было бы таким.
Письмо-Которого-Не-Случилось.
Уйдут, как мы, в ничто без сна
И сыновья, и внуки внуков в трех веках.
Не дай господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Невилл, родной мой, здравствуй.
Знаешь, я долго жалела, что тебя не было в замке в ночь Самайна, жалела, что не могу хоть раз сказать о том, как я люблю тебя, как горжусь тобой - по-настоящему. Прости нас за то, что оставили тебя. Прости за всё. Но теперь я вижу, теперь я знаю, что мы боролись не напрасно.
Я долго не могла вспомнить, кто я такая, оказавшись в этом замке - не могла понять, отчего на мне гриффиндорская форма, и отчего я не могу узнать ни одного лица, хотя ощущаю родными стены. Я смотрела в зеркало и видела в отражении семнадцатилетнюю девчонку, хотя прекрасно знала - что мне далеко не семнадцать, дай боже, если не шестьдесят. Я ощущала в себе силу, я чувствовала себя невероятно сильной волшебницей для девчонки с седьмого курса, но всё ещё не могла и не хотела верить в такие чудеса. Это я-то, видевшая когда-то самих пробудившихся Основателей, видевшая в этой школе такую магию, которая нынешним детям даже не снилась. Дети... здесь многое изменилось. Всё оттого, что за порогом больше не идёт война. Больше не надо бояться за себя и за родных, больше не надо чувствовать, что если не ты - тогда тебя, больше не надо торопиться жить. Это хорошо, правда - хорошо. Но не все это выдерживают. Я видела девочку - отличную девочку - добрую, сопереживающую, отзывчивую, Гриффиндорку, которая считала себя якобы недостойной героев прошлых войн. Девочку, добровольно искавшую в школе Арку Смерти... видела и другую девочку - призрака, пожалуй, едва ли не единственную, кто до сих пор здесь верил в чудеса. Невилл, на какой-то момент мне стало страшно - за них, а не за себя. За Мариссу, одиноко лежавшую в больничном крыле в то время, когда все вокруг примеряли наряды к балу, за Анабель (боже, как она похожа на Саманту! - и как не похожа одновременно), не осознающую, на что она в действительности способна... за всех этих детей вокруг.
Мне казалось даже, что они смеются надо мной - эти жестокие дети, называвшие меня разными именами, эти странные взрослые, вспоминающие "мисс Флинт" с Хаффлпаффа, которая училась тут в семидесятых. Мне надо было только вспомнить... и я вспомнила. Самайн - время безвременья, ночь, когда истончается граница между мирами... мне помогли вспомнить мои друзья и мои учителя. Мы с Марлин нашли их в Запретном Лесу - сначала Сириуса, потом Лили. Или это они нашли нас? Они улыбались и казались мне даже счастливыми. "Смерти нет" - повторяла Лили, смеялась, качаясь на наших любимых старых качелях в школьном дворе. "А что там? Как там? Страшно? Больно?" "Нет, там... спокойно" - отвечал Сириус и держал меня за руку, стоя у дерева рядом.
- Там Джеймс? Ремус? Фрэнк? Там все, правда? Вы там все вместе, снова вместе?
Правда. Он улыбался. А я - нет, потому что понимала, что если он стоит здесь и сейчас, то...
- Как ты погиб, Сириус?
- Шагнул в Арку Смерти.
Вот тогда-то я ощутила свою вину ещё сильнее, чем прежде. Вину за то, что погибли Поттеры, за то, что я не смогла одолеть Беллатрису Лестрейндж тогда - и, возможно, тем самым спасти Сириуса. За то, что из-за меня погибла моя бедная Марлин, моя сестра, такая молодая, такая славная и искренняя. Но сейчас уже поздно, уже слишком поздно было жалеть о не сделанном - есть только ночь, чтобы успеть спасти других. Тех, у кого ещё есть шанс.
Я пыталась, я сделала то, что могла - взяла Анабель за руку и отвела её к Сириусу, я искренне хотела помочь Мариссе и вместе с Марлин, кажется, убедила Ариадну Томпсон продолжить свой путь. Наверное, никто лучше меня в этом замке не мог знать, как это отвратительно, как чудовищно - находиться на грани между жизнью и смертью. Мы не в силах были помочь Мариссе обрести друзей - как оказалось, они должны были всё сделать сами. Гриффиндорцы по-прежнему ценят дружбу - как сорок, как двадцать лет назад. Сын Ремуса... как они за него переживали! А он сказал нам, что легко отдал бы жизнь за своего лучшего друга. Только лишь слова - зато искренние.
Когда Марисса вернулась к жизни, я поняла, что мне больше нечего здесь делать. Я знала, что уйду с рассветом вслед за Лили и Джеймсом туда, куда должна была уйти ещё сорок с лишним лет назад. В школе было... страшно. Тёмная Магия и тёмные маги, и дети умирали не просто так. Я многое видела и многое знала, но не вмешивалась. Это уже не моя война. И, знаешь, даже не твоя. Это их... им решать, им выбирать, жить и строить свою жизнь дальше. Не седой уставшей Минерве МакГонагалл, не портрету Альбуса Дамблдора на стене, не старику Абрамсу, и не уходящему с нами Горацию Слагхорну. Быть может Марлин и Сириусу, которые не успели прожить свои жизни так, как должно? Смерть позволила им остаться, но вряд ли для того, чтобы так скоро погибнуть вновь. Британия вновь на пороге чего-то... одновременно великого и пугающего. Но эти дети - справятся. Должны справиться, должны сами найти свой путь и сами прожить свои жизни, не оглядываясь на нас. Мы и так будем для них опорой и поддержкой, мы и так - рядом. Только забыв о равнодушии, только научившись слушать и слышать друг друга, научившись быть вместе, а не врозь, они смогут вынести любые испытания, посланные судьбой. Тебе вести их... тебе направлять их, тебе оберегать и защищать, и ты знаешь, что делать.
Мне нечему учить тебя, ты сам уже давно - учитель. Мне нечего дать тебе, кроме любви, которая и так у тебя уже есть. Мне нечего просить у тебя, кроме того же прощения, и нечего пожелать тебе, кроме самых простых и банальных слов. Живите, ребята. Берегите друг друга.
Будь сильным мой мальчик, будь честным и верным - таким, каким ты был всегда.
Просто будь самим собой, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, настоящий волшебник, профессор Невилл Лонгботтом.
Я очень тебя люблю.
Твоя мама.
Итак, прощай. Звенит звонок.
Счастливый путь, храни тебя от всяких бед.
А если там и вправду бог,
Ты все же вспомни, передай ему привет.