Москва - Тирион.

[melaninait]

Наконец-то выдался единственный выходной - время оглянуться назад.

...Оглянуться назад, чтобы увидеть огни белого города. Редкие, не слишком яркие: их света не хватает, потому что Феанаро горит ярче. Феанаро - пламень, который сжигает на своём пути всё, что угодно. Всё, что мешает. Но вначале ты видишь лишь огонь, идёшь на огонь, потому что холодная тьма накрыла город, а во тьме страшно. Рука - в руке брата, в другой руке - ладонь сестры, впереди - огни Альквалондэ.

А дальше - только оставшиеся в памяти картинки.

некоторое количество не особенно осмысленного текста

Крики ужаса и боли, кровь на чужих руках, под ногами - то тела, то свечи. В руке лишь одна рука. Бесконечно тянутся минуты бесконечного же отчаяния. Назад пути нет, вперёд - тоже нет. Единственная дорога - льды Хэлкараксэ. Сестра оттаскивает от берега моря, а потом откуда-то из темноты доносится голос: "Твой брат мёртв. Пойдём, я покажу, где найти его тело".

Пена морская дарует тебе ожерелье из капель,
Призрачный парус умчится с тобой от беды.
...Свет одинокой звезды рассечет, словно скальпель,
Неподвижное тело твое возле кромки воды.

Всё та же тьма, Махтан и Нерданэль у очага. Мудрый кузнец говорит о том, что сейчас сидеть и предаваться горю невозможно, нужно идти и работать. Перед тем, как молча встать и уйти в мастерскую, слышу очередные слова Махтана:
- Зачем ты сидишь здесь и смотришь в огонь? Что видишь ты этом пламени?
Нерданэль горько улыбается:
- Корабли.

Я успеваю доделать наше "Древо", зажечь в нём свет в то самое мгновение, когда Луна, новое творение Варды, взошла над Тирионом. Слёзы по щекам, нолдор протягивают к ней руки: надежда зажглась.

Утро... я сижу в мастерской и рисую чайку для Майвэ. Туилиндиэль рядом вырезает светильник для Арафинвэ. Тихо поём вместе.

Ты скажи мне, вереск, скажи, зелен ли твой летний наряд?
Легок ли цветущий твой плат, под которым спит мой брат,
Мой любимый брат, всё простивший брат?

Солнце. Восход. Снова слёзы - как красиво, как ярко сияет под этим новым светилом знамя младшего брата Феанаро.

Рог Оромэ, время охоты. Целители ушли из города, за целителями нужно идти в Гавани. Тэлери не отворачиваются: так у меня появляется учитель.

Снова проклятая кромка воды, снова берег моря, Оссэ выбрасывает на берег одного из ушедших на кораблях. Крики, лезвие клинка. Вовремя хватаю безумца за руку. Силы отобрать нож едва ли хватает, на помощь приходит тэлеро, второй ученик Мэлтэль. Он просто выбрасывает оружие в море.

Волшебная Эсте дарует целительную силу саду Эарвен. Я собираю травы и грею воду.
Меня снова тянет к морю - янтарь на ладони и капли собственной крови. Если не дано исцелять - просто иди и работай.

Глупо лить слёзы, когда хорошо. А оно хорошо - венец короля нолдор, наконец, ложится на голову нового государя. Народы Ингвэ и Ольвэ вместе со своими владыками приносят дары Арафинвэ, валар благословляют его, а я знаю лишь то, что идти надо не за пламенем. Идти нужно за светом. Или оставаться рядом с ним, помогая сделать свет ярче. Арафинвэ Инголдо - наш маяк будет гореть.

С нами плакал и пел повелитель наш:
Он всегда и во всём с нами был заодно.

Отчего я снова плачу? Дым от костра? Солнце яркое? Да, и голос брата. Я вновь его слышу, я вновь говорила с ним.

Аулэ призывает создавать светильники и зажигать огни. А мы что? А мы давно уже. Берём дорогих близнецов, четыре фонаря и вчетвером отправляемся к Намо, чтобы осветить Майвэ путь во тьме. Дождь не погасил ни одной свечи. Отлитая друзьями в кузнице чайка остаётся в круге валар, а мы возвращаемся домой, чтобы ждать... до конца времён.

Я провожаю в дом сестру и её супруга, а сама иду смотреть на закат. Верный слуга государя, этот юноша с пером и пергаментом... он не воин, но пока моя Ласточка рядом с ним - я могу быть за неё спокойна.

Лишь верным стоять бесстрашно на краю.

Прекрасная Нерданэль берёт гитару и вроде бы чужими словами поёт о том, что было с нами.

Дитя прибрежных бризов, тоской потерь пронизан твой рассвет.
Но на краю печали ты помнишь, как кричали чайки вслед?
"Есть только небо и ветер, есть только небо и ветер,
Никто из нас не в ответе за отпущенный срок,
За последний чертог - но лишь тот, кто бессмертен, испытает свой рок."

Да, ты был тверд, как рукоять клинка. Твой путь прямой разрублен пополам.
Пора домой, к заветным берегам. С тобою голос мой, со мной твоя рука.

Эарендил с камнем на груди, три народа перед валар, светлая песня Индис и снова ладонь сестры в руке.

Намо возвращает из чертогов тех, кого мы так долго ждали. После Аскариэль перед нами появляется Майвэ: бросаемся к нему вместе с сестрой. Ещё через мгновение к объятиями присоединяются близнецы - в этой прекрасной суматохе мы едва успеваем обернуться к Феанаро и Айканаро, что гасят факел и навсегда остаются в темноте. В темноте? Нет, с единственным светильником, потому что всё было не напрасно.

Не отхожу от брата, зачем-то снова плачу, стоя перед Манвэ, подношу валар угощение, вместе со всеми провожаю корабли.
- Господа, вот мы и пришли к тому, с чего начали.
- Айя, Альквенаро!

А когда нам придет время петь,
Я твой голос из тысяч узнаю.
И бессильной окажется смерть,
И мы вновь обретем то, что ныне с тобою теряем.

Ветер своей мокрой щекою
Прижался к лицу моему, расставаясь на грани воды.
Там, высоко, лунной рекою
Уходит корабль в направленьи звезды.

Вино, фонарик-солнышко, какая-то канава у дороги. Сидим с Тришей и Чесси, поём песни.
Невыразимо тепло.