[melaninait]

Мой упоротый тред про Фантастических Тварей из твиттера растащили на весь интернет, и две тысячи человек с него поорали, самое время брать нюхлей и сбегать в чемодан, или хотя бы сюда.

Я не шутила, когда говорила, что мне про Литу Лестрейндж хочется книжку писать. Только я ведь не умею.

The Mirror of Erised

Она видела его трижды.

Впервые - в свой первый год в Хогвартсе. Тогда в целом замке у неё не было ни одного друга, несмотря на то, что прошло уже шесть месяцев с начала учёбы. Если не считать друзьями фестралов из Запретного Леса, конечно. Литу Лестрейндж не дразнил только ленивый, но никто из них ещё не видел её слёз.
“И никогда не увидите. Даже не надейтесь!”
Лита со всех ног бежала по школьным коридорам - от них и от самой себя, до тех пор, пока не влетела в пустой класс, которым вряд ли кто-то пользовался последние годы. У одной стены громоздились парты, поставленные друг на друга, а возле второй стояло огромное зеркало в золотой раме с орнаментом. На верхней части рамы была выгравирована надпись - какая-то абсолютная бессмыслица… впрочем ей было не до того, чтобы ломать голову над буквами.
Увидев своё отражение в зеркале, Лита едва не закричала. У той Литы, что стояла по другую сторону стекла, на руках был ребёнок. А у ребёнка были её глаза. Малыш Корвус улыбался и был таким… живым, что на долю секунды она даже поверила в то, что свершилось какое-то волшебство. Может быть, поездка в Нью-Йорк ей приснилась, или она сошла с ума, ведь вот же он, её брат! - Только протяни руку, коснись!
Зеркальное стекло было холодным как озёрная вода в ноябре.
“Если я не убегу отсюда сейчас же - то останусь здесь навсегда”.

В другой раз ей было пятнадцать. В тот день Лита впервые увидела боггарта - на уроке по Защите от Тёмных Искусств. Боггарт обернулся её тонущим братом, и она не смогла с ним справиться. Не сложное заклинание - а она не смогла. Все её однокурсники это видели! Но никто из них ещё не видел её слёз.
“Никогда”.
Ей так нестерпимо захотелось увидеть Корвуса живым, что Лита решилась вернуться к зеркалу. Она заперла дверь в классе и закрыла глаза. А когда открыла - ей уже не хотелось ни кричать, ни бежать оттуда. Вместо глаз брата из зеркала на неё смотрели голубые глаза Ньюта Скамандера. Такой же растрепанный, те же веснушки и жёлтый шарф с черными полосками. Из его кармана смешно торчало чьё-то крыло. Только в жизни Ньют всегда отводил глаза, а здесь - не сводил с Литы взгляда. Он протянул ей открытую ладонь, она улыбнулась и протянула свою навстречу.
Стекло было таким же гладким, но больше не было ледяным.
“Если я не убегу отсюда сейчас же - то останусь здесь навсегда”.

В последний раз Лита вернулась в Хогвартс в двадцать седьмом. Она давно уже не носила изумрудное с серебром и собиралась летом выйти замуж. Ньют так и не пришёл на ужин, а потом и вовсе исчез. Он вообще постоянно исчезал из её жизни. Лита думала, что ей уже не больно, но здесь… здесь всё напоминало о нём. Лестницы, стены, буквы, нацарапанные на старых партах… и зеркало. Оно ведь всё ещё здесь, верно? Мракоборцы вели беседу с Альбусом Дамблдором, а Лита Лестрейндж ничего не могла с собой поделать. Конечно, никто из них не должен увидеть её слёз. Никогда.
“Даже ты, Ньют”.
Ньют был по-прежнему здесь. Он улыбнулся ей из золотой рамы, из-под лохматой чёлки блеснули голубые глаза. Это время остановилось или она разучилась дышать? За плечом Ньюта сияла ещё одна пара синих глаз. Тесей Скамандер рассмеялся, потрепал брата по макушке и опустил ладонь ему на плечо.
Лита Лестрейндж прислонилась горячим лбом к холодному стеклу и заплакала.

Надпись на раме зеркала гласила:
“Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца”.